Личное мнение: заслужить любовь нельзя

Первый материал нового года для рубрики «Личное мнение» получился очень важным. Как перестать стараться всем понравиться и почему просить о любви не стыдно — читайте ниже.

Ирина Щербакова

Главный редактор журнала Л’Этуаль

Представьте себе вечер четверга. Представьте себе винный бар, совершенно обычный, в районе Красной Пресни, где я сижу с новой подругой, — мы договорились встретиться после работы, всего на полтора часика. Но полтора уже превратились в два, потом в два с половиной, а мы всё ещё разговариваем.

— Мы с тобой знакомы всего ничего, — говорит Оля. — Но я тебя полюбила.

@simonrae

Я огорошена. Я тоже полюбила Олю — она кажется мне доброй, чуткой и до ужаса обаятельной. Но я просто не могу примерить на себя то, что она говорит. «Я тебя полюбила».

Я изо всех сил ищу слова, которыми могла бы ответить на такое, — не «спасибо, дорогая», а что-нибудь настоящее. Получается поток сознания. Весь его смысл сводится к одному: когда в моей жизни появляются новые люди, когда они говорят, что любят меня, я просто не понимаю, чем могла это заслужить. И не чувствую, что я это заслужила.

Ключевое слово тут — «заслуживать».

Мне двадцать четыре года. И примерно двадцать из них — ну с того момента, как у детей начинается сознательный возраст, наверное, — я пыталась заслужить чью-то любовь, но никогда на самом деле не верила в то, что меня можно любить.

Оставим в стороне то, почему карта завихрений у меня в голове и в душе сложилась именно такая. Застарелые детские травмы разбирают с психотерапевтом, а не в колонках на сайте женского издания. Не важно, что привело меня к этому, — имеет значение лишь то, что я жила так большую часть своей жизни. Это казалось мне абсолютной нормой. Любовь была чем-то вроде становления второй Анной Винтур — перспектива туманная и гипотетическая, на которую следует положить еще лет тридцать жизни, сил и непрерывной работы. Из всех глянцевых главредов чисто по-человечески мне ближе не Анна, а Радика Джонс из Vanity Fair, которая ходит на работу в колготках с лисичками, но сравнение вы поняли.

Я была уверена: к любви, любой, не важно, любовь ли это друзей, мужчины или тех, кому выпало с тобой работать, можно подойти, как обычно люди подходят к строительству карьеры условного стилиста или условного же глянцевого редактора. Если работать над любовью хотя бы четырнадцать часов в сутки без выходных, то сверхурочные непременно выльются во… что-то.

Как напечатано на мотивационном плакатике, висевшем в одной из моих прошлых редакций, work hard and be nice to people — и в итоге тебя полюбят. Проще: будешь хорошей девочкой и получишь вознаграждение.

И я старалась.

Честно, я старалась быть хорошей девочкой. А вознаграждения за это ждала с таким отчаянием, что казалось порой, будто оно составляет весь смысл моей жизни. Будто единственное, для чего я, Ира Щербакова, отдираю себя от кровати на пятнадцать минут позже будильника, чищу зубы, намазываю одним пальцем крем для глаз на область мешков под этими самыми глазами, влезаю в платье, зашнуровываю ботинки и накидываю на плечи смешную розовую шубу — это для того, чтобы пойти нравиться людям. Чтобы за день как минимум по разу услышать: «Спасибо, Ира», «Ты такая добрая, Ира», «Ира, ты прекрасный человек», «Я так растроган», «Ира, ты богиня». Наконец: «Ира, я тебя люблю».

@michaelfenton

Дарить любовь в смутной надежде на то, что я получу любовь и восхищение в ответ, было моим способом существования. Поднять кому-нибудь настроение совершенно необязательной, но приятной мелочью (круассан, конфета, подводка с блёстками, наконец) — и получить слова благодарности. Улыбнуться и получить улыбку в ответ. Почесать за ушком и потрогать за волосы — чтобы сказали: «Спасибо, малыш». Да господи, собрать лайков в фейсбуке за пост с красивыми, точно подобранными и тщательно прочувствованными словами вообще не важно о чём — даже это иногда спасало.

Сказать, что я питалась этими «спасибо», «люблю тебя» и «богинями», было бы досадным преуменьшением. Без еды можно обойтись сутки-двое — а попробуйте-ка выжить в открытом космосе без скафандра и кислородного баллона. И всё-таки: когда ты дышишь чужой любовью, то дышишь разреженным воздухом. Топишь огромную заводскую печь цветной бумагой из хобби-гипермаркета «Леонардо», если угодно.

Всей любви, которая обрушивалась на меня со стороны окружающего мира, мне было ужасающе мало. А в то, что я слышала, я никогда не верила до конца.

Когда я получала свою порцию любви, это приносило внутреннее спокойствие, но лишь на время. Когда же не получала, мне больше всего хотелось… взять и исчезнуть — просто шагнуть куда-нибудь и раствориться в чувстве собственной ненужности. Я вымученно улыбалась, отвечала на вопросы окружающих отстраненными «ага» и «со мной все нормально» и уходила куда-нибудь, чтобы перевести дух. Бывали дни, когда вымученно улыбаться от разрывающего чувства «нелюбви» уже не было сил — и меня прорывало. Обычно оборачивалось это волной нытья друзьям, бессмысленного и контрпродуктивного. Или истерикой тем, кого я никогда не хотела бы терять, а вообще, хотела бы беречь и защитить.

С одной стороны, мне хватало ума, чтобы понимать: всё желание раствориться прямо здесь и сейчас вызвано лишь тем, что кто-то на меня не так посмотрел. Или посмотрел не на меня, а на кого-то другого. Или про меня что-то сказали в интернете, а я поверила. Или я не получила тёплые слова поддержки там, где хотела бы получить. Услышала «нет» там, где хотела бы услышать «да». Фигня, в общем — правда?

@johnygoerend

Вот только само по себе это понимание бесполезно: чувство, что ты хотела бы раствориться и исчезнуть, никуда не девается. Не важно, что из произошедшего с тобой сегодня заставило тебя почувствовать это холодную, пустую, сосущую пустоту в груди — «нелюбовь». Не важно, насколько это событие было смешным, идиотским или незначительным. Ты не спасёшься от него тем, что будешь вести себя, как «хорошая девочка». Не убежишь, не наклеишь на него добрые слова дорогих тебе людей, как бактерицидный пластырь, не составишь список «правильных» дел, которые помогут тебе чуть меньше ощущать себя пустым местом.

Нелюбовь ты носишь в себе — и под конец ты всегда остаёшься с ней один на один. И тогда у тебя нет других вариантов, кроме как взять и посмотреть в эту свою маленькую бездну. И наконец понять, что заполнить её чем-то придётся именно тебе самой. Это, конечно, тяжелее — но ведь одновременно и проще. Потому что никакая любовь, которую ты могла бы «заслужить», не изменит тебя так, как та, которую ты вдруг оказалась способна дать себе сама. Это не радость от похвалы, а постоянное, живое, приятное, на редкость стабильное ощущение.

И ещё: только так ты наконец сможешь давать любовь другим — отказавшись от всякой идеи, что она будет… одобрена и оценена.

Я поняла это совсем недавно — и пока, наверное, моя внутренняя бездна заполнена лишь отчасти. Пусть американские горки моей самооценки и самоощущения сменились на «всё ровно», временами чувство страха и пустоты снова подступает. Но теперь я знаю, что делать в такие моменты. Это просто. Почаще напоминать себе: «Ты важна, ты ценна, ты достойна любви». В случае необходимости — повторять это мысленно, как мантру. Обнять себя первой, не дожидаясь, пока кто-нибудь рядом догадается, что тебя нужно обнять. Помнить, что ты можешь быть со своей тоской и страхом в полном одиночестве и что это даже не так пугающе, как казалось.

Это придаёт приятное чувство контроля: сперва робко и боязливо думаешь, а потом уже чувствуешь и веришь, что способна «вылечить» себя сама. Не важно, чем: долгими ли сеансами самоанализа, хорошим кино или просто чаем и тишиной, — главное, сама. Без мучительного, болезненного ожидания чужой любви и доброты.

И ещё: когда тебе совсем невмоготу, о любви не стыдно попросить. Прямым текстом. Не заслуживать, не пытаться выгрызть ее обидами, требованиями и полунамёками, а попросить. Просить я тоже учусь. Любовь дорогих тебе людей не зашьёт твою внутреннюю бездну плотной леской — но этого и не стоит от неё ждать. А сделать жизнь чуточку теплее, сделать твой мир местом, в котором чуть комфортнее находиться, она может.

Я хорошо помню: тридцатое декабря прошлого года, полупустой магазин подарков. Брожу среди стеллажей с совершенно одинаковыми китайскими елочными шарами по акции. Происходящее в моей голове в этот момент больше всего напоминает атомную войну — такую, из финала «Доктора Стрейнджлава», только без радостного майора Конга верхом на бомбе. Но я держусь — от атомной самооценочной войны ведь всегда полезно отвлечься на что-нибудь менее… атомное. В тот момент, когда я пытаюсь выбрать между средним белым шаром с золотым напылением и большим бежевым шаром, на который нашита атласная розочка, телефон в кармане вибрирует. Сообщение — от дедушки, очень простое, из всего трех слов: «Ты как? Отзовись».

@dhudson_creative

Еще год назад я написала бы, что со мной все отлично. А после этого замкнулась бы в собственной тоске еще на день. Теперь же я, подумав, решаюсь и говорю честно: «Дед, мне грустно. Кажется, что все как-то бессмысленно, и я какая-то ужасная».

Я ничего не жду — и вообще, мне немного неловко.

«Да ты прекрасная! — отвечает дедушка через минуту. — Приезжай завтра ко мне».

И именно в этот момент я ловлю себя на мысли: мне больше слов и не нужно — кроме тех, которые он счёл правильным сказать. Этого короткого «да ты прекрасная» вполне достаточно. Я получаю любви ровно столько, сколько мне требуется. И надо же, я её заслуживаю — просто потому, что я есть.

А выворачивать себя наизнанку в попытке выглядеть «хорошей девочкой» для этого совсем не обязательно.